Родительный партитивный и способы глагольного действия в русском языке (по словарным и корпусным данным)

В статье излагаются результаты исследования особенностей употребления родительного падежа с партитивной семантикой в позиции прямого дополнения при глаголах морфемно характеризованных способов действия в русском языке. По данным Малого академического словаря выявлены более или менее объемные морфологические группы глаголов, для которых зафиксирована сочетаемость с родительным падежом: глаголы с префиксами по-, на-, под-, при-, от-, до- и суффиксом -(a)ну-. Большинство глаголов каждой группы относится к одному из перфективных способов действия (делимитативному с префиксом по-, кумулятивному с префиксом на- и  т.д.). Анализ примеров, извлеченных из Национального корпуса русского языка и русскоязычного сегмента сети Интернет, позволяет дополнить перечень лексем, способных к употреблению с родительным партитивным в рамках каждого способа действия, а также сделать вывод о системном характере данного явления. При рассмотрении количественного и семантического соотношения родительного и винительного падежей обнаруживаются различия между глаголами, относящимися к способам действия, и не принадлежащими к способам действия перфективными глагольными лексемами. Формы винительного и родительного падежей при глаголах, относящихся к способам действия, не противопоставлены как выражающие полноту и неполноту вовлечения объекта в ситуацию. Синонимия падежных форм может объясняться тем, что глаголы рассматриваемых в статье способов действия не являются предельными перфективными глаголами в строгом смысле и не предполагают выражение полного охвата объекта, при этом родительный падеж эксплицитно указывает на количественное ограничение, а винительный является средством, используемым для оформления прямого дополнения по умолчанию. Также показано, что количественная интерпретация объекта обусловлена значением способа действия, при этом в случае выражения значения большого количества и при переносных значениях глагола более вероятно употребление формы родительного падежа.

The paper reports the results of a study on the use of the genitive case with partitive semantics for direct object marking alongside morphologically marked Aktionsarten in Russian. According to the Dictionary of Russian language (Small Academic Dictionary), the following groups of verbs compatible with the genitive case were found: prefixed po-, na-, pod-, pri-, ot-, do- verbs and suffixed -(a)nu-verbs. These groups mostly consist of Aktionsarten (“modes-of-action”), e.g., delimitative po-verbs, cumulative na-verbs, etc. Examples from the Russian National Corpus and the Russian web extend the list of verbs compatible with partitive genitive within each group and highlight the systemic character of the phenomenon. The quantitative and semantic analysis of the use of accusative and genitive cases shows the differences between Aktionsarten and other perfective verbs. Accusative and genitive cases alongside Aktionsarten are not used for expressing the fully-affected vs. partly-affected object. The synonymy of the cases may be explained by the fact that the Aktionsarten discussed in the paper are not telic, in the strict sense, and do not allow for full affectedness of the object. The genitive case is used as an explicit means of expression of the bounded quantity of the object, while the accusative is used as the default means of object marking. The study also showed that the interpretation of the object is dependent on the semantics of Aktionsart. Moreover, the semantics of large quantity and the metaphoric uses of verbs increase the likelihood of the genitive object.

The datasets generated and analysed during the current study are available from the corresponding author on request.

Not applicable.

Not applicable.

1. В рамках настоящей работы переходными считаются глаголы, способные к управлению вин. падежом без предлога по крайней мере в некоторых употреблениях. Таким образом, во всех рассматриваемых случаях имеет место вариативность падежного оформления прямого дополнения.

2. Согласно (Арутюнова, 1976, 57), «[о]бъект интенсиональных глаголов обладает ментальным существованием» и противопоставлен реальному объекту. Особенностью интенсиональных глаголов, согласно еще одному из существующих определений, является не полная зависимость истинности простого предложения от истинности его частей, напр., прямого дополнения (Тестелец, 2011, 731).

3. Ср. похожее определение в (Исаченко, 1960, 216), согласно которому СД, или совершаемость действия, «является семантической модификацией исходного простого или приставочного глагола» и «обязательно выражается внешними (формальными) средствами — приставками или суффиксами». Следует отметить, что приведенное определение СД не является единственным в русской аспектологической литературе. Предложенное Ю. С. Масловым и развиваемое рядом авторов понимание СД как семантических разрядов глаголов предполагает, что вся глагольная лексика (независимо от наличия или отсутствия в составе глаголов тех или иных формальных показателей) может быть разделена на способы действия, ср. «Любой глагол производный или непроизводный относится к тому или иному способу действия» (Маслов, 1963, 204; приводится по Авилова, 1976, 261). Все выделенные в соответствии с данным подходом способы действия в зависимости от наличия/отсутствия в их составе аффиксального показателя подразделяются на морфемно выраженные (характеризованные, обозначенные) и морфемно невыраженные (нехарактеризованные, необозначенные) СД с выделением промежуточной группы «непоследовательно характеризованных способов действия» (Маслов, 1965/2004, 386). В рамках настоящего исследования рассматриваются СД, относящиеся к первой группе, т. е. морфемно характеризованные СД.

4. Следует отметить, что выбор МАС в качестве источника данных для настоящего исследования является во многом произвольным. В принципе данные о сочетаемости с род. падежом могли быть извлечены из любого общеязыкового словаря, включающего в грамматический комментарий указание на модель управления глагольных лексем. В числе преимуществ МАС как источника первичного материала для исследования можно рассматривать нормативный характер и обширный объем словника. Кроме того, обращение к МАС делает возможным сопоставление данных настоящего исследования и масштабного исследования имперфективируемости (см. Горбова et al., 2021), результатом которого, помимо прочего, стало создание базы данных, содержащей сведения о специализированных подмножествах (в том числе СД) и их долях в составе префиксальных групп русских глаголов, см. rusimpdb.ru/stats.

5. В (Шлуинский, 2009, 30) приводится определение «ингестивных» глаголов как «семантической группы, ядром которой являются глаголы, описывающие употребление пищи внутрь, а также включающей и другие ситуации “потребления” агенсом объекта, выступающего в роли пациенса».

6. В пользу такого решения свидетельствует также практика словарного описания, наблюдаемая в МАС. Среди глаголов, для которых фиксируется возможность управления род. падежом, только 55 лексем содержат в своем толковании компонент «много» или «в большом количестве», 22 лексемы — компонент «в несколько приемов» (в толкованиях 8 лексем одновременно содержатся компоненты «в несколько приемов» и «в большом количестве»), в то время как в 241 случае толкование содержит только указание на неопределенное количество («в каком-л. количестве»).

7. На диаграмме типа «ящик с усами» x обозначает среднее арифметическое, а средняя линия ящика — медиану для каждого представленного ряда данных.

8. При расширении круга рассматриваемых глаголов, т. е. при привлечении к анализу не учтенных в МАС лексем и лексем, для которых возможность вариативного управления не зафиксирована в словаре, обнаруживается, что для глаголов делимитативного СД, реферирующих к множественным ситуациям (повыдавать книги/книг, порешать задачи/задач, повыполнять задания/заданий, пофотографировать виды/видов), основным средством выражения прямого дополнения является вин. падеж. Отклонение от общей для СД тенденции к преобладанию случаев употребления с родительным партитивным, наблюдаемое для неингестивных глаголов делимитативного СД с не зафиксированной в МАС возможностью вариативного управления, в целом не противоречит выводам настоящей статьи. В отличие от глаголов, не относящихся к СД, данная группа глаголов демонстрирует единую тенденцию при выборе падежной формы прямого дополнения.

9. В частности, автор рассматривает данные чешского языка, для современного состояния которого употребление род. партитивного не является частотным (см., напр., Kagan, 2013, 28).

10. Помимо «русского» типа аспектуальной композиции выделяется «английский» тип, где свойства актантов определяют предельность глагольного предиката (Татевосов, 2014).

11. В (Mehlig, 1994, 601) указывается на невозможность сочетания объекта с семантикой ограниченного количества и делимитативного предиката, реферирующего к множеству действий: *Сегодня они повыдавали немного белья. По всей видимости, данное ограничение не действует применительно к делимитативам, обозначающим процесс: Он попил немного воды / поел немного каши (и несколько хуже с множественным объектом: Он поел немного яблок). Следует отметить, что указанный запрет носит нестрогий характер, в исследуемом материале обнаруживаются примеры употребления глаголов делимитативного СВ со значением дистрибутивной (распределенной) множественности с объектом, выраженным неопределенной количественной группой, напр.: Позадавал немного вопросов по теории и предложил прийти на следующий день выполнить тестовое задание (https://pikabu.ru/@xkitkat/rating?page=2&dv=1). Заметим также, что уровень приемлемости сочетаний с показателями неопределенного количества при делимитативах коррелирует с частотностью употребления род. партитивного: при ингестивных глаголах типа поесть и попить наблюдается преобладание данной формы, в то время как при обозначении множественной ситуации типа позадавать <вопросы/вопросов> генитивная форма является возможным, но далеко не предпочтительным средством оформления прямого дополнения.

12. Такая трактовка в целом согласуется с точкой зрения на род. партитивный как на аналог сочетаний с показателями меры и количества, отличительной особенностью которого является, формальное отсутствие количественного слова, ср. «null quantifier» (Neidle, 1988; Franks, 1995), «implicit quantifier» (Seržant, 2014, 275), а также неопределенность количественной интерпретации объекта.

I would like to thank Ekaterina V. Enikeeva (Yandex N.V., Moscow) for her help with statistics and Elena V. Gorbova (Herzen State Pedagogical University of Russia) whose comments contributed to the final version of the manuscript.

Автор выражает благодарность Е. В. Еникеевой (ООО «Яндекс», Москва) за помощь в статистической обработке данных и Е. В. Горбовой (РГПУ им. А.И. Герцена) за ценные комментарии при подготовке финальной версии статьи.

The reported study was funded by the Russian Foundation for Basic Research, project number 19-312-60006.

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта No 19-312-60006 «Прямое дополнение и аспектуальные характеристики славянского глагола».

Authors and Affiliations

1. Herzen State Pedagogical University of Russia, Saint Petersburg, Russia

   Oksana Chuikova  (Оксана Чуйкова)

Corresponding author

Correspondence to Oksana Chuikova  (Оксана Чуйкова).

Conflict of Interest

The author has no relevant financial or non-financial interests to disclose.

Publisher’s Note

Springer Nature remains neutral with regard to jurisdictional claims in published maps and institutional affiliations.

Reprints and permissions